Нам, потерянным между сердцем и полночью,
Нам, брошенным там, где погасли огни?
Как нам вернуться домой,
Когда мы одни;
Как нам вернуться домой?
Борис Гребенщиков
“Как нам вернуться домой? Как нам вернуться домой?» — неустанно спрашивает в наушниках Б. Г. Сегодня я уже, может, в десятый раз слушаю эту песню. Ох, почему же так будоражит этот повторяющийся маршевый ритм?.. Словно не я одна в этом строю одиночек-искателей. Словно целая призрачная армия, чеканя шаг, идет в неизвестном направлении. Но не разглядеть никого, будто все мы в скафандрах, неузнаваемые, чужие и далекие друг другу, потерянные во времени, утратившие свою путеводную звезду.
Мой внутренний компас с взбесившейся стрелкой приносит только тревогу и напряжение, рождает хаос мечущихся мыслей, остроту отчаяния и тянущую тоску по непонятному, неясному, чуть слышному зову.
Изо всех сил напрягаюсь, прислушиваюсь, хочу распознать этот источник, дотянуться до него, желаю окунуться в него, слиться с ним и постичь… Он где-то рядом, но сколько ни стараюсь, не могу сориентироваться. Этот зов везде и нигде. То слышен, то эфир пугающе пуст. Желание, которое не наполняется. Желание, которое не исполняется.
Как тут не вспомнить Тантала, наказанного богами за разглашение божественных тайн и воровство амброзии — напитка вечной молодости и бессмертия. Гордыня и высокомерие обрекли сына Зевса и земной женщины на муки в подземном царстве Аида. Стоять по горло в воде и вечно испытывать жажду, видеть сочные спелые плоды и не иметь возможности насытиться. Тантал поплатился за то, что возгордился близостью к богам, за то, что посчитал себя равным им.
За какую же дерзость наказана я мучительными поисками ответа на вопрос: «Кто я? Где то место, в котором мне будет тепло и уютно?» Я ведь когда-то знала, бывала там. Только сейчас, будто сброшенная с Олимпа, вынуждена искать среди чужих мне людей путь обратно, путь домой. Людей, которые не понимают меня, а я ненавижу их за это. Людей, не знающих внутренней борьбы, удовлетворенных простым, достижимым, материальным.
Я плюхаюсь на скамейку и разрешаю плейеру начать новую песню.
«Если я уйду, кто сможет меня найти? Если я уйду, кто сможет меня найти?
Но, если я останусь здесь, кто сможет меня спасти?» — снова не знает ответа Б. Г.
— Девушка, — слышу я рядом, — какая же вы громкая!
Поворачиваюсь, ожидая увидеть недовольное лицо. На меня смотрят огромные круглые очки, чудом держащиеся на небольшом морщинистом лице.
«О чем это мультяшная черепаха говорит? Музыка же слышна только в наушниках».
— Думаешь громко. Шумишь в эфире, — уставшим голосом говорят Очки. — Так куда ты собралась? Какое место ищешь?
— А какое вам дело? — откровенно грублю, но не справляюсь с любопытством. — А вы слышите, как и что я думаю?
— Тебя только глухой не услышит. Да что я говорю — теперь все глухие. И ты тоже глухая!
— Бабушка, — я захлебнулась в возмущении.
— Что, бабушка? Скажи, о чем я думаю?
Громадные очки вызывающе блестели. Я напряглась, но в наушниках, вбивая слова мне в мозг, громыхал Б. Г.
«Дорога в будущее вымощена яхонтом,
И мы шагаем крестным ходом — все в белом.
Все было светло, но нас сорвало с якоря.
И нет гарантии, что кто-то уйдёт целым».
Сняв наушники, я стала прислушиваться. Кроме внутреннего монолога, где сообщила самой себе, какая я дурища и меня развели как малолетку, ничего не было слышно.
— Ну и как? А ты о себе что надумала? Сверхспособности? Телепатия, телекинез? Хочешь залезть другому в голову? — голова с ритмично поблескивающими очками качалась из стороны в сторону в такт словам, но рот не открывался. Я просто слышала их в своей голове. — Думаешь, если страдаешь, если тебя не понимают, так из дома бежать надо?
«Да что она знает, это старуха, похожая на черепаху. Я чужая в этом мире. Меня не принимают, от меня шарахаются. Меня словно рвет на части неведомая сила. Что я здесь делаю, на этой Земле?»
— Вот-вот. Что ты здесь делаешь? Чем занимаешься? Вроде возраст студенческий, а не на занятиях, не в библиотеке, не с друзьями…
«Как же ей удается читать мои мысли?»
— Какие у тебя таланты? Что умеешь делать? — не унималась старушка, но сейчас ее голос звучал более дружелюбно и сочувствующе.
— Музыку люблю и учусь. На первом курсе, — уже вслух ответила я.
— Оно и видно, что учишься. Болтаешься по парку бесцельно со своей музыкой. Вида в тебе никакого: то ли мальчишка, то ли девчонка. Одно слово — размазня!
Голос старухи уже гремел в моей голове.
«Да кто она такая, чтобы мне нотации читать? Я-то с чего так разоткровенничалась? И словно ребенок выслушиваю все это. Пора уходить».
— Точно, ребенок. Ждешь, что кто-то придет и откроет тебе все тайны Вселенной? А сможешь услышать их, когда ты глуха? Глуха к желаниям своего тела, к желаниям других людей. Разве ты различаешь мир вокруг себя? Ты же в тумане живешь, сером, плотном. Везде только ты, ты одна. Думаешь о себе, сама с собой обсуждаешь свои мысли, чувства, проблемы, сконцентрирована только на себе. Злишься на меня? Еще один человек, который не понимает тебя!
Я поднялась со скамейки, вставила наушники, включила музыку, но не услышала ничего, кроме собственных мыслей.
«Почему люди вокруг повторяют, что со мной все хорошо? Просто я ленива, капризна, ничего не хочу делать, придумываю себе проблемы, закрываюсь. После таких слов хочется не то что самому умереть —весь мир чтобы умер. С чего она взяла, что я размазня?»
— Размазня, конечно. До тебя не дотронуться. Выскальзываешь, словно каша, которую пытаешься пальцами есть. Улитка, потерявшая домик. Зацепиться не за что, а где и дотронешься — тебе всюду больно.
Улитка, улитка, улитка… Слова бессмысленно стучали внутри меня, как будто пытались пробиться в зону глубокого понимания.
«Улитка — кусочек каменной души», — вдруг мелькнула мысль. — Почему каменной? А панцирь? Он же известковый».
Я достала телефон и забила в Гугл «улитка».
Ого, это же внешний скелет улитки, а мы… домик, домик. Внутри панциря-домика находятся мышцы, соединяющие внутренние органы и позвоночник улитки. Если лишить ее раковины — она долго не проживет без своей опоры, без своего стержня.
Я на минуту задумалась.
«Словно душа, разлученная с телом».
А как же я? Бесхребетная размазня, не сумевшая построить свой дом, зато ищущая его снаружи… Понятно, почему старушка назвала меня ребенком.
Я повернулась, чтобы обратиться к старушке, но на скамейке никого не было. Точно глухая, даже не услышала, как она ушла. Вечно в своих мыслях, да еще музыка…
«Нас рожали под звуки маршей,
Нас пугали тюрьмой.
Но хватит ползать на брюхе —
Мы уже возвратились домой».
В плейере не унимался проницательный Б. Г. Я сорвала наушники и решительно зашагала по аллее.
Автор Татьяна Кунигель
Редактор Марина Алексеева
Корректор Алла Антипина
Статья написана с использованием материалов онлайн-тренингов Юрия Бурлана «Системно-векторная психология»
В оформлении статьи использованы работы фотографа Марата Сафина
Как нам вернуться домой? Потерявшимся душам посвящается,