Суровый мужской взгляд исподлобья скользнул по мне, когда я проходила мимо. На обратном пути вновь уловила на себе этот же взгляд. Сопровождая меня глазами, сосед старался спрятать свое лицо и от меня, и от своей жены, что стояла рядом с маленьким ребенком на руках. Неожиданно для себя наши глаза на мгновение встретились. И меня пронзила … этого не забыть … грязно-серая муть. Выражение лица нечеловечье, в нем было нечто звериное, и мужчина пытался скрыть это от посторонних глаз.
Спустя несколько дней, когда я вспомнила эту встречу, передо мной возникла бесцветная серость предъявительного иероглифа, и я неожиданно для себя поняла и задним числом прочувствовала состояние соседа. Невероятная внутренняя боль переполняла мужчину. Подавить ее и скрыть не получалось. Страдание отражалось в его напряженных чертах лица, делая его озлобленным.
Что же послужило поводом воскресить в памяти, казалось бы, незначительное былое мгновение?
… Аромат свежезаваренного чая вьется над столом. Соседка давно зазывала меня в гости, и вот мы сидим в уютной убранной комнате. Она одна воспитывает четверых детей, но речь пойдет не об этом.
После бурных слов приветствия и обмена новостями соседка тихим голосом поведала о том, что неделю назад ее десятилетний сын ворвался в квартиру словно его кто-то преследовал. Мальчишку трясло мелкой дрожью. На нем не было лица. В округленных глазах отражался ужас. «Что случилось?» — выспрашиваю в недоумении. «Там, в саду, — запинаясь поведал сын, — дядя Марат бьет Алихана», — и на глазах заблестели слезы. «За что?» — встревожилась соседка. «Я не знаю. Мы играли с ребятами, а тут отец Алихана перелез через лоджию, подозвал его к себе и стал бить». «Я долго не могла успокоить сына», — закончила рассказ соседка.
Буквально несколькими минутами ранее мы с ней увидели по телевизору криминальный сюжет о насилии в семье, и мое сердце сжалось от жути. Но это было где-то там, далеко, в городе, где я никогда не была и вряд ли придется там побывать. Оказывается, ошиблась. Подобное совсем рядом. У меня за стенкой происходит такая же драма домашнего насилия.
«Вот так сосед! Да он же садист, — пронеслось в моей голове, однако вслух воскликнула: — Как? Он бьет своих детей?» Их у него четверо. Дочь и трое сыновей, от Алихана-школьника до мал мала меньше.
Соседка рассказала, что при встрече пристыдила Марата, но, к сожалению, это не возымело должного эффекта. Спустя некоторое время, заслышав детский плач, она заступилась за мальчика и еще раз предупредила соседа, что если он не прекратит избивать ребенка, то пожалуется на него в полицию.
К сожалению, подобными увещеваниями и угрозами проблему домашнего насилия не решить. Да и что полиция или органы опеки могут предложить?
Официально имеется два варианта: либо детей оставить без отца, либо терпеть в доме отца-садиста. Какое решение будет правильным? И кто возьмет на себя ответственность принять решение? Несмотря на то что насилие над детьми осуждается в обществе, найти ответы на поставленные вопросы трудно.
А что же мама?
В силах ли она защитить своего ребенка от отца-садиста?
Вообще-то маму папа не бьет, по крайней мере так утверждают соседки. Возможно, в первые годы совместной жизни побои и были, но сейчас, когда сын подрос, папа явно предпочитает бить ребенка, а не маму. Кто знает, возможно, мальчик стал заложником маминой неприкосновенности?
Мне не приходилось слышать, чтобы женщина жаловалась на жизнь и что-либо рассказывала соседкам о неполадках в семье. Впрочем, соседи и так все знают. Поначалу, когда семья поселилась в нашем подъезде, я была в недоумении. Всегда безрадостная, с унылостью на лице женщина иной раз пробежит мимо и не поздоровается. Теперь-то понимаю, что это от тяжелых мыслей и боли за себя и своих детей.
Если раньше, сталкиваясь в подъезде с детьми Марата, полагала, что они просто играют в прятки и, проходя мимо, могла весело заговорить с ними, то теперь ощущаю горечь их «игры». Замечаю, как стараются подавить дрожь в своем теле, и чувствую, как внутренний страх сковывает их детские души. «Как и чем можно вам помочь?» — задаюсь таким вопросом, видя, как они прячутся от собственного отца или сломя голову носятся по двору взывая: «Алихан! Где Алихан? Папа зовет». Спустя минуты мальчик, втянув в себя голову, медленно ковыляет домой. Домой ли?
— … Папа зовет… Папа зовет, — отдается в моей голове.
По официальным данным за последние пять лет число несовершеннолетних, пострадавших от насилия, выросло более чем в два раза. При этом статистика домашнего насилия над детьми в регионах очень разная. Нет единых методов сбора информации, мнения сотрудников органов опеки в отдельных случаях очень разнятся. У нас нет полной картины происходящего, зачастую и мамы, и соседи, и педагоги скрывают факт насилия, считая это «обычным делом».
А что можно сделать? Закон декриминализовали — всех, кто поднимает руку на ребенка, не посадишь.
Тренинг «Системно-векторная психология» исчерпывающе показывает, как устроена психика человека, склонного к насилию. Без знания, что из себя представляет анальный вектор, невозможно понять, почему честный семьянин, заботливый муж может превратиться в тирана и садиста.
С одной стороны, такие отцы любят своих детей и стараются дать им все лучшее. С другой — именно они в состоянии обиды и фрустрации склонны совершать все новые побои.
Отец Алихана сам рос в строгой семье. Отец воспитывал его дедовским методом — ремнем и постоянно ставил в пример старшего брата, который быстро схватывал учебу и был лидером в классе. Марат с детства ощущал собственную неполноценность и, вместо того чтобы стремиться обогнать брата в учебе, делал пакости. Мог чернила подлить старшему в дневник. А когда попадало от отца, еще больше начинал упрямиться, обида внутри только разрасталась.
До семи лет Марат изучал бабочек, отрывая им крылышки, и смеялся над клопами-солдатиками, которых наказывал отсечением лапок. Позже перешел на дворовых собак и кошек.
Однажды избил палкой дворнягу, когда отец с позором выставил его в трусах на улицу за то, что тот испачкал новый костюм.
Мать Алихана во время свадьбы впервые ощутила угрозу со стороны мужа, когда он сказал ей, что ноги оторвет, если та посмеет его перебивать.
Это были первые звоночки.
Когда Марат не позволил брать новорожденного Алихана на руки, чтобы не сюсюкали и не приучали к рукам, женщине оставалось только смириться.
Почему отец бьет ребенка
Склонность к садизму закладывается еще в детстве у людей с анальным вектором, если не дать психологическим свойствам развиться правильно. Так было и с Маратом. С возрастом неудовлетворенность копится, а напряжение растет. По сути, отец бьет ребенка, потому что ему самому плохо.
В силу обстоятельств на обочину жизни может выбросить и вполне развитого человека, и он тоже будет снимать свои страдания, срываясь на побои, причиняя физическую боль родным и близким.
Проблема садизма — это глубинная проблема. С одной стороны, причиной становится неправильное воспитание. С другой — в обществе утрачиваются ценности брака и традиций, так необходимые людям с анальным вектором. Кроме того, в век скоростей и потребления им все тяжелее найти себя в профессии.
Когда нет полной реализации на работе, нет признания со стороны начальства, коллег, супруги или детей, тогда этого уже достаточно, чтобы мужчина с психикой анального вектора испытывал напряжение в высшей степени, которое вырывается неуправляемыми вспышками агрессии.
Пусковым крючком может стать одно неуважительно брошенное слово в сторону отца или непослушание.
Накопившаяся сексуальная неудовлетворенность мужчины также усугубляет ситуацию. Например, уставшая от быта и забот жена отказывает мужчине в сексе.
Российское общество — патриархальное, а когда мужчина обладает свойствами анального вектора, ему вдвойне важно ощущать себя хозяином в доме. Затяжная нереализованность способностей мужа — как в интимной близости, так и в других сферах жизни (заработок, бытовые дела) — приводит его к ощущению собственной неполноценности.
Мужчина с кожным вектором может бросить семью или завести любовницу. Мужчина же с анальным вектором — однолюб, у него нет потребности в смене партнера. И свое вскипающее психологическое напряжение он снимает посредством побоев.
Почему отец бьет Алихана?
Потому что тот, как ему кажется, не проявляет должного уважения. Или потому, что он слишком шустрый и свободолюбивый, а поручения отца выполняет как попало.
А еще позорит. Уроки не выучил, оценки плохие, да и «руки из одного места растут» — так видится отцу. Ему больно, обидно, что он не может вырастить из сына мужика. А еще больно, потому что сам он не состоялся в жизни на должном уровне.
Психологическая боль, которую испытывает мужчина, разумеется, не оправдывает жестокости и не дает права избивать других. Однако эта боль, эта разрушительная сила растет, и насилие в семье становится массовой проблемой в России.
И нет, это не рассосется само, если не принять меры.
На тренинге «Системно-векторная психология» вы узнаете, что можно сделать как в рамках семьи, так и в масштабах общества, чтобы остановить лавину насилия над детьми.
А пока я слышу, как Марат зовет Алихана домой…
Автор Сидорова Татьяна
Редакторы: Екатерина Гусарова, Валентина Алабугина
Корректор Анна Катаргина
Статья написана с использованием материалов онлайн-тренингов Юрия Бурлана «Системно-векторная психология»
“Я воспитываю, а не бью” – так иногда говорят те, кто не может в силу каких-то психологических причин просто по-душам поговорить с ребенком. Бывает этого вполне достаточно чтобы понять друг друга.
А так сам отец мучается и мучает всех, кто его окружает… Больно видеть такое…
“Я не бью, а воспитываю” – как часто слышишь такие вот слова…
Порой не хватает понимания, что с ребёнком достаточно поговорить по душам. Возможно и у папы бы самого спал градус агрессии.
Больно видеть такое все чаще и чаще… За детей больно…